«Был у нас царь по имени Тутимаоис, в царствование которого, я не знаю, за что, прогневался на нас Бог и пришли неожиданно с востока люди неизвестного происхождения, имевшие довольно дерзости предпринять поход в нашу страну, и легко, без боя покорили ее. Одолев наших правителей, они беспощадно сожгли наши города и разрушили храмы богов. Обращались со всеми жителями они крайне жестоко и враждебно; одних убивали, других с женами и детьми обращали в рабство... Весь этот народ именовался гиксосы, то есть правители пастухов, ибо «гик» на священном языке означает «царь», а «сое» на народном языке означает «пастух».
Это одна из немногих уцелевших цитат из Мане-фона; она была скопирована Иосифом Флавием по его собственным соображениям. Может быть, я создаю впечатление, что Манефону нельзя доверять, и я действительно так думаю. В приведенном отрывке верны только три сообщения: Египет подвергся вторжению, завоеватели пришли «из восточных областей» и некоторые из них — не все — назывались гиксосами.
Раз мы можем посмеиваться над Манефоном, значит, у нас есть другие источники информации. Они почти полностью археологического характера. Некоторые египетские тексты отмечают великие унижения, принесенные гиксосами, которых они называют «ааму» или «азиаты», но все они были написаны через много лет после событий. Когда речь заходила о неприятных фактах, египтяне впадали в некую официальную амнезию; возникает чувство, что завоевание и вовсе никогда не было бы отмечено, если бы существовал убедительный способ прославить фараона за освобождение страны, не упоминая о том, от кого он ее освобождал.
Кто были эти «азиаты», которые никогда не именуются более точно? Как ухитрились племена грубых кочевников покорить могущественное Египетское царство?
Этимология Манефона, помимо всего прочего, страдает некоторой неточностью. Слово «гиксосы» означает не «правители пастухов», но образовано из двух египетских слов, которые означают «правители чужих стран». Чужие страны были, вероятно, странами Юго-Западной Азии, которые и прежде являлись для Египта источником множества неприятностей. Азиаты всегда просачивались в Египет; они воспользовались преимуществом внутренней слабости страны после падения Древнего царства, точно так, как гиксосы использовали ослабление Египта в конце Среднего царства. В Азии в этот период происходило значительное брожение и великие движения племен и этнических групп. В других областях Ближнего Востока также появляются новые лица и новые имена. Возможно, что гиксосы были частью широкого переселения народов, начавшегося, быть может, в степях Предкавказья и включавше-го в себя, по мере распространения, дополнительные компоненты.
Завоевание было не таким уж кровавым и разрушительным, как описывали мелодраматически настроенные египетские авторы еше и до Манефона. Правители гиксосов быстро и всесторонне ассимилировались в египетской культуре, включая иероглифическое письмо, египетский царский титул и поклонение старым богам. В особенности они почитали Сета, врага Осириса. Можно объяснить это сходством Сета с одним из их собственных богов, но тогда это был не самый тактичный выбор. Культура гиксосов неясна. Ранее им приписывали керамику определенного типа и некоторые формы земляных укреплений, но относительно обоих этих элементов имеются некоторые сомнения. Определенный вклад в развитие Египта гиксосы внесли в области военного дела. Они познакомили египтян с колесницами, запряженными лошадьми, а также составными луками, которых в Египте прежде не видели. Эти и другие новые виды эффективного оружия могут отчасти объяснить легкость завоевания. Нам нечего больше добавить к нашему описанию таинственных гиксосов, за исключением одного маленького факта. Некоторые из этих людей имели семитские имена.
Освобождение
С последним правителем XVII династии мы достигаем пункта, о котором египтяне готовы говорить, так что мы имеем исторический текст. Царь Камос, сын Секненры, подхватил боевое знамя, выпавшее из мертвой руки отца. Он приказал высечь рассказ о своих достижениях в освободительной войне на двух больших стелах. Одна из них уцелела только в позднейшей копии, верхняя половина которой разрушилась как раз на описании битвы, много лет мучая египтологов. В 1954 г. раскопки в Карнаке открыли вторую стелу, которая привела историю военных кампаний Камоса к триумфальному завершению. Открытие вызвало немалый шум, ибо удачи такого рода не слишком часто встречаются в археологии.
Первый текст начинается с описания совещания царя со своими вельможами, на котором обсуждалось положение в стране. Царь выражает недовольство тем, что происходит в Египте: «Что пользы от моей силы, когда один властелин в Аварисе, а другой — в Куше, а я правлю здесь вместе с азиатом и нубийцем, и каждый владеет частью Египта, и я не могу продвинуться даже до Мемфиса!»
Вельможи в этих текстах ведут себя робко, очевидно, чтобы их осторожность заставляла пылкую храбрость царя сильнее сиять. Они пытаются утешить царя, напоминая о том, как процветают он сам и его народ. Мы будем сражаться, уверяют они его, если азиаты нападут на нас.
Естественно, этот превосходный совет не был услышан, и Камос отправляется на битву. На точке, где утрачен дальнейший текст первой стелы, война в разгаре, Камос беспрепятственно наступает, но устраивает перерыв, чтобы наказать египетского коллаборациониста по имени Тети.
Между окончанием текста одной стелы и началом другой чего-то не хватает, ибо, когда рассказ возобновляется, Камос уже приближается к вражеской столице, хорошо укрепленному Аварису, расположенному в Дельте. Царь гиксосов предусмотрительно заперся в крепости, и никакие насмешки и оскорбления со стороны Камоса не могут заставить его выйти сражаться. То был тот самый Апопи, который послал отцу Камоса, Секненре Храброму, возмутительное послание о гиппопотамах, и он, вероятно, подозревал, что за враждебностью Камоса кроются не только патриотические, но личные мотивы. Камос опустошил поля и деревни вокруг столицы и подошел к вражескому дворцу так близко, что мог видеть женщин гарема, наблюдающих за ним и его армией с крыши. Он послал через этих дам новые угрожающие послания в адрес Апопи, но ничто, казалось, не способно было устыдить царя гиксосов и заставить перейти к действиям. Вскоре Камос выяснил причину.
Однажды египетские солдаты схватили гонца, направлявшегося из осажденного города на юг. В депеше, которую он нес, содержался настоятельный призыв о помощи, адресованный правителю Куша, или Нубии. Из письма было ясно, что азиат и нубиец были в сговоре; Апопи предлагал отвлекать силы Камоса, пока не прибудет кушитская армия, и тогда союзники раздавят Камоса и разделят Египет между собой. Царь гиксосов был, возможно, первым дипломатом, применившим древний аргумент, — насколько древний, мы не знали, пока текст не был расшифрован, — что Куш будет следующей мишенью Камоса. «Помоги мне теперь, или ты будешь следующей жертвой».
