Однажды весной, около 30 столетий тому назад, один египетский жрец отправился из Фив в долгую и утомительную деловую поездку. Его пунктом назначения был город Библ, а его миссией — закупка кедрового дерева для строительства священной барки Амо-на-Ра. Имя посланца Амона было Уну-Амон, и его приключения описаны в одном из самых знаменитых папирусов Древнего Египта. Этот рассказ — прототип всех исторических романов, счастливое сочетание фактов и вымысла, трагикомедия приключений и злоключений. Кроме того, мы узнаем из него массу вещей о положении дел в Египте и вокруг него в XII столетии до Рождества Христова.
Повелителем Уну-Амона был первосвященник Амона Херихор, который сместил ничтожных Рамессидов XX династии и основал новую, XXI династию. В рассказе упоминается о Рамзесе XI, так что, возможно, этот жалкий призрак царской власти еще не умер. Но когда Уну-Амон выехал из Фив, он вскоре вступил на территорию еще одного претендента на царский статус — Несубанебдеда, известного грекам под именем Смендеса из города Таниса в Дельте. Прежде чем продолжать путешествие, Уну-Амон должен был получить разрешение северного царя Верхнего и Нижнего Египта. Это было легко, ибо между Смендесом и Херихо-ром существовало «взаимопонимание», но мы видим один из симптомов раскола, который история иллюстрирует.
Жрец сел на корабль, отплывающий в Палестину, — другой плохой признак, ибо эмиссар, посланный богом с такой миссией, в лучшие дни имел бы собственный флот. К моменту, когда корабль пришел в город Дор в Палестине, запас денег, не слишком большой по-видимому, был украден у него одним из членов экипажа. В ярости Уну-Амон обратился к правителю Дора с требованием правосудия либо возмещения, предпочтительно последнего. Князь встретил это необоснованное требование с поразительным терпением; в сущности, он кажется намного лучше воспитанным человеком рядом с египтянином. Мы почти видим, как он поднимает бровь и спокойно вопрошает: «Ты говоришь всерьез или сочиняешь? Я ничего не знаю о том, что ты мне рассказал». Князь указал, что вор не принадлежал к числу его подданных; если бы это было так, он бы возместил деньги — предложение, которое снижает сумму до пустяка, который не к лицу египетскому посланцу Амона. Но поскольку вор был с корабля Уну-Амона, князь чувствовал, что на нем нет обязательств. Он предложил устроить обыск. Когда обыск оказался бесплодным, бедный египтянин отправился дальше, с отчаявшимся сердцем и широко открытыми глазами.
Вскоре после того, как он достиг Библа, он возместил большую часть своей потери. Хотя он излагает подробности несколько туманно (по понятным причинам), можно догадаться, что он «освободил» некоторых подданных князя Дора от 30 фунтов серебра, прямо сообщив жертвам, что он взял их деньги в возмещение того, что было у него украдено их соотечественниками. Этот лицемерный аргумент — если его можно назвать аргументом — был воспринят ограбленными с удивительным смирением, что заставляет читателя задуматься о том, пробыл ли Уну-Амон на месте преступления достаточно долго, чтобы обсудить проблему. Итак, он устроился на берегу гавани в Библе и поздравил себя с успехом. Рано он радовался. По причинам, которых Уну-Амон не объясняет, князь этого города невзлюбил его. «Я провел 29 дней в его гавани, и он посылал ко мне ежедневно, говоря: «Убирайся из моей гавани!» — мрачно сообщает Уну-Амон.
