Из всех переигранных мной доныне сражений, наибольшую радость я пока получил от битвы при Рафии. Она произошла в 218 году до нашей эры между армиями эллинистических правителей Антиоха 3 (царство Селевкидов) и Птолемея 4 (Египет).
Подлинная история событий такова. Огромное государство Селевкидов (Малая Азия, Месопотамия, Иран) отличалось нестабильностью и агрессивностью. Оно образовалось после распада империи Александра Великого, и было союзником поздней Македонии против Греции и Египта. Сам Египет являлся союзником Рима. Но Рим о ту пору увяз в борьбе с Карфагеном в Западном Средиземноморье.
Египетский наместник в Сирии перешел на сторону Антиоха, передав тому важный пограничный пункт Геры. Армии Селевкидов продвинулись к самой границе Египта.
Однако затем, временщик Птолемея 4 Сосибий начал дипломатические переговары с Антиохом, затянув их не четыре месяца. А тем временем, египетское правительство создавало новую армию, в которую, наряду с македонянами, было включено 20 000 египетских воинов.
Когда Антиоху 3 надоело ждать, он прервал переговоры. Битва произошла в пустыне около города Рафия, аккурат напротив Дельты Нила. Обученные по македонскому образцу египетские фаланги разбили армии Селевкидов. Впрочем, впереди у Антиоха было еще много побед и поражений.
В игре я командовал армией Селевкидов. Должен сказать, что это отвечало моим симпатиям. Не будучи, правда, великими государственными деятелями, мужественные представители династии (родоначальником которой был глава корпуса телохранителей Александра Македонского) отличались способностью бороться в самых безнадежных обстоятельствах до конца. Они напоминают средневековых кондотьеров или рыцарей. Ведь реальный рыцарь – это не «дамский угодник» (как понималось в СССР), а, скорее – «хищная кошка» (Освальд Шпенглер).
Что касается царей эллинистического Египта – потомков друга великого Александра - Птолемея, то о них отлично написал Дройзен в своей «Истории эллинизма». Первые представители династии – умные, лобастые правители, в лице которых есть некая черточка, ведущая к упадку, раскисанию. Что и произошло в третьем – четвертом поколении (история Клеопатры – пример агонии). И победа при Рафии ничего не решила.
Надо сказать, что войско Селевкидов представляется более сильным. Мощные македонские фаланги в центре, легковооруженные пельтасты впереди, легкая и тяжелая кавалерия на флангах. И, конечно – боевые слоны. Справа – обычные, слева – бронированные. «Слоны-катафрактарии!» - с гордостью отвечали мне они, в ответ на приветствие: «Здорово, ребята!» (катафракт – пластинчатый панцирь, обычно на лошади или всаднике).
Противостоящая египетская армия была несколько иной по составу. В центре мы видим египетские фаланги (меньшие по числу, нежели у Селевкидов). Перед ними – превосходные тяжеловооруженные отряды «воинов пустыни», вооруженных секирами (согласно правилам игры, способных завязывать бой даже с фалангитами – уж не знаю, как). Против моих бронированных слонов стояли боевые колесницы (стрелковые) и конница. Против обычных слонов – стрелки на верблюдах и легкая конница. В тылу – большие отряды тяжеловооруженной гвардии фараона. И исключительно эффективные пешие лучники, стреляющие как простыми, так и огненными стрелами.
Перед битвой Антиох (стоявший на правом крыле своей армии) соблазнился атакой на вражескую кавалерию, далеко вырвался вперед (между ним и его армией оказалась большая скала) и попал под удар конных частей противника.
Такова была диспозиция перед сражением, в котором мне надлежало принять командование.
Не буду утомлять читателей описанием всех сыгранных мной вариантов битвы. Остановлюсь лишь на наиболее значимых моментах.
Я очень уважаю слонов (нельзя больше меня уважать слонов), но, скажу Вам по секрету, слоны меня часто подводили. Теперь я понимаю римлян, которые использовали этих животных только в случае крайней необходимости.
Мои слоники слишком быстро приходили в «боевое безумие». То есть выходили из-под контроля и начинали носиться по всему полю битвы (часто кругами), не делая различий между правыми и виноватыми. Приходилось иногда (скрепя сердце) отдавать команду их наездникам: «Уничтожить взбесившихся слонов!».
В «боевое безумие» они впадали обычно под натиском вражеских стрел, особенно подожженных. И особенно часто в это самое безумие впадали слоны-катафрактарии, несмотря на усиленную защиту животного. Моя девушка, более искушенная в компьютерных играх, предположила, что бедные зверюшки просто скорее устают под панцирем. Не знаю, не знаю.
Так что главная задача была – скорее направить бронированных тварей в середину вражеских войск – пусть впадают в свое безумие там.
Простые слоники были более управляемыми и брали на себя верблюдов и легкую конницу на левом фланге противника.
Очень важно было спасти полководца (Антиоха). Наилучший способ – быстро оттянуть его отрад назад, к оазису и там принять оборонительный бой. А тем временем, задействовать тяжеловооруженную кавалерию с правого фланга Селевкидов (они очень эффектно врубаются с боку в растянувшуюся во время преследования цепь вражеских кавалеристов).
Здесь, правда, не удержусь от критики. Авторы игры постоянно предлагают всадникам (и тяжелым, и легким) перемещаться врассыпную (дабы уберечься от стрел), а атаковать клином. Это следствие некритического прочтения некоторых научных трудов консультантами. Или, вообще, клише массового сознания – типа, Ледовое побоище, рыцарская конница, построенная клином/свиньей и т.д.
Дело в том, что пехотинцам, действительно целесообразно бывает строиться плотным клином (так делали еще германские варвары). В этом случае снаружи ставятся более защищенные воины, а вооруженные легче, обеспечивают давление и клин, таким образом, вдавливается в ряды противника. Варварская разновидность фаланги – довольно эффективная.
С конницей же не так. Лошади не в состоянии образовывать слитную массу, плотно прижимаясь друг к другу – животные не люди. Рыцарям приходилось выстраиваться в линию для успешной атаки.
Что же касается пресловутой «свиньи», то о ее назначении военные историки спорят. Возможно, данное построение как раз-то и служило защитой от вражеских стрел, поскольку спереди и снаружи ставились наиболее защищенные бойцы. По мере приближения к противнику, клин разворачивался в ту же линию.
Далее, селевкидские пельтасты оказались слабоваты. Вообще-то из истории мы знаем, что это очень эффективный род войск, придуманный в Афинах после пелопонесской войны, дабы противостоять непобедимым спартанским гоплитам. Подвижные пельтасты всегда были наемниками (требовалась очень высокая профессиональная подготовка).
И, наконец, атаку египетской фаланги мне далеко не всегда удавалось отразить.
Правда, египетский генерал радовал меня тем, что, вместе со своим сопровождением, в середине битвы регулярно атаковал мои позиции. Тем самым он давал возможность себя убить. Голос за кадром объявлял. Вражеский полководец убит по собственной глупости. Ему следовало вести свои войска к неминуемому поражению!».
Но к «неминуемому поражению» египетская армия, увы, приходила не очень часто (несмотря на поставленный мной средний уровень сложности игры). Зато, когда это случалось, голос торжественно объявлял что-то вроде: «Противник показал, на что он способен. Предпочтете ли вы закончить сражение, или перебьете врагов до единого человека как трусливых животных, каковыми они, в сущности, и являются!». Этакий образчик спеси.
