Ее губы были сухими от ветра, но при этом очень мягкими. Смуглая кожа пахла молоком и жасмином, а грудь... Машину сильно тряхнуло, и я со всего размаху ударился головой о стойку. Сон, естественно, прервался. Ни губ, ни запаха жасмина. В предрассветной розовой мгле проступали невысокие горы Аравийской пустыни, и теплый ветер из окна дул прямо в лицо - вот откуда сухие губы. До Луксора оставалось еще километров двести.
Машина, нанятая в Хургаде за 70 долларов, преодолевала очередной подъем. Водитель напевал себе под нос что-то народное египетское и ритмично постукивал рукой по баранке. Еще часа три - и мы в древних Фивах, Нил, Карнакский храм, Долина царей, египетская магия. Можно еще поспать, что там было? Губы - зубы, зубы - губы... Машину снова тряхнуло. Солнце уже показалось над горизонтом, горы обрели конкретные очертания. Вот только девушка из сна никак не узнавалась. Длинная шея, прямой нос, миндалевидные глаза, смуглая кожа...
Дорога петляла. Перед поворотом шофер давил на сигнал. Из-за скалы, также гудя, вылетела десятитонная фура. Шофер снова загудел, на этот раз дорогу переходили три верблюда. Усатый крестьянин в белом платочке и голубенькой рубашке до пят помогал животным палкой.
Пустыня кончилась у города Кена. Нил был уже близко. За окном мелькали окруженные пальмами глинобитные дома без стекол. Машин было мало -буйволы, лошади, ослы. На полях между трехметровыми стеблями сахарного тростника проступал жирный чернозем. На обочине стояла женщина в парандже. Кто же все-таки была эта девушка из сна? Не помню. Луксор, он же Фивы, - столица Египта во времена Среднего царства - связан с именами самых известных в нашем отечестве фараонов: Рамсеса, Тутанхамона и Тутмоса. Все они жили в Фивах, все они были там похоронены в Долине царей. И прах всех трех хранится сегодня в зале мумий Египетского национального музея в Каире.
Относительно Нила египтяне делили свои города на две части. На восточном берегу (с той стороны, где встает солнце) - город живых. На западном, где солнце садится, - город мертвых. Эта традиция сохранилась в Луксоре до сих пор. Весь современный восьмидесятитысячный город расположился на восточном берегу. На западном же, как и в древности, - город мертвых. Правда, теперь он не столько город усопших, сколько город усопшей цивилизации.
От древних Фив на восточном берегу осталось два храма: богов Муту и Хону (луксорский) и большой храм Амона (карнакский). В присутствии этих трехтысячелетних стариков построенная по соседству мечеть пятнадцатого века вызывает интерес не больше, чем хрущевская пятиэтажка.
На западном берегу - посмертные храмы Рамсеса III и царицы Хатшепсут (обычное место постановок оперы Аида ), а также Долина царей и Долина цариц. На пути к ним стоят колоссы Мемнона - две двадцатиметровые статуи из песчаника. Каждый день на рассвете они издают звуки, очень похожие на человеческие стоны. Послушать их собираются туристы. Большинство уверено, что это вопиют души фараонов. Ученые же считают, что из-за температурных перепадов камень вибрирует и поет .
Попасть к мертвым можно, переправившись через Нил. Организованные туристы обычно делают это на пароме. Я переплыл реку на фелюге -лодке с парусом. Мой загорелый Харон взял за переправу полтора доллара.
У входа в длинное ущелье, именуемое Дол-иной царей (по-арабски -Бибан эль-Мюлюка), летала пыль. Хоронить фараонов здесь начали аж четыре тысячи лет назад. Долбили в горе штольни. На глубине оборудовали двух-четырехкомнатные помещения... После погребения вход засыпали и тщательно маскировали.
Теперь, естественно, все уже разрыли и даже сделали для туристов деревянные сходни. Как известно, почти все захоронения были разграблены еще до нового времени. Исключение составила гробница фараона Тутанхамона. Но нельзя сказать, что ему повезло. Отрывший Тутанхамона английский ученый Говард Картер раздолбил мумию юного царя на кусочки в поисках драгметаллов и камней, коих, естественно, в Тутанха-моне не было.
У торговцев, стоявших в ущелье, я купил маленький барельеф с портретом фиванского царя Аменхотепа IV, мужа Нефертити. На вид царь был невзрачным, с женским телом и редкой бородкой. Да, а какую красавицу отхватил -длинная шея, миндалевидные глаза...
Я начал уходить в сторону Нила. Там, за рекой, в отеле уже готовили ужин. Паром мягко коснулся восточного берега. Старая часть луксорской набережной застраивалась в начале века англичанами и потому сохранила намек на викторианский стиль. Луксор был первым египетским городом, освоенным иностранными туристами. В Европе рекламу Фивам сделал Наполеон, притащив в Старый Свет целые корабли древностей, чем возбудил любопытство скучающих дворян и неумеренных в желаниях буржуа. Уже после Наполеона в Париж привезли один из обелисков храма Муту и Хону и водрузили на площади Согласия.
Такси в Луксоре мало, зато много фиакров. Для туристов стабильная такса - пять долларов в час. Но перед тем как назвать цену, лихач непременно поинтересуется, сколько дней вы в Луксоре. Это не дань вежливости. Просто возница узнает, насколько седок знаком с местными ценами. Для новичков все дороже. Следующий вопрос: На сколько дней вы приехали? Это поиск постоянного клиента.
В прохладе кондиционеров Хилтона не сиделось, и я отправился в город. Вечерами луксорские мужчины собираются в чайхане. Там они смотрят телевизор и беседуют за .кальяном и стаканчиком чая. Чтобы почувствовать себя египтянином, я пошел в чайхану и заказал себе покурить. Вокруг сидели мужики с платками на головах и пускали дым в потолок. Судя по лицам, все они были арабами. Но из путеводи-. теля я знал, что как таковых арабов в Египте только один процент, еще один процент нубийцев, а все остальные люди - потомки древних египтян. Также я знал, что внешне от арабов египтяне отличаются более скромным размером носа и миндалевидным разрезом глаз. Присмотревшись, я увидел, что все присутствующие в чайхане были с маленькими носами...
У моего отеля четыре звезды. Настоящие. Здесь не Хургада - гостиничный персонал не избалован общением с носителями восточноевропейского менталитета. Русские в диковинку. Поэтому при встрече с постояльцем в коридоре интересуются, не надо ли чего. А ничего и не надо, может, только египетской ночи. А вот она - тьма под засиженным звездами небом, на котором без тренировки Большую медведицу сразу и не найдешь: Африка.
Луксор я оставлял в семь вечера. За окном машины в багровой мгле тонули очертания глинобитных домов, понурых волов, запряженных в телеги, и людей в длинных, до пят рубахах. Солнечный свет пропал. Мир сузился до куска дороги, вырванного из ночи фарами машины, и я быстро уснул... Мягкие сухие губы прикоснулись к моим. Запах молока и жасмина дурманил голову. Ты не узнал меня? - спросила девушка. - Я - царица Нефертити . Машину сильно тряхнуло. Я сделал усилие, чтобы не проснуться.
