Наутро завтракаем за шаткими столиками вареными яйцами. Переглядываемся с портье. Обсуждаем ночные приключения. Вдруг величественно входит: Верблюдик! Мы с Иркой не верим глазам. Познакомились с ним в Хургаде два дня назад, мальчик из Амстердама, в Хургаде был с престарелой дебелой немкой - женой. Как нашел нас? Зов сердца! Очумело пялюсь на Ирку. Вспоминаю, что действительно отправляла ему смску с названием Luna Hotel: За Верблюдиком следует какой-то неприятный тип с цепким взглядом. <А теперь - дискотека>, что-то подобное выкрикивает Верблюдик, и закрутилось - понеслось: Цепкого типа зовут Наги (о, великая Нагайна, откуда же это, помню, что опасная тварюга, неужели Рики-Тики-Тави, привет из детства), Наги - каирский друг детства Верблюдика, у Наги - машина, разбитый рыдван, нас с песнями и танцами везут на экскурсию в Цитадель! Я плохо понимаю, что происходит. За окнами проносятся улицы Каира, зеленые пальмы, сигналы машин, крики водителей, небо неестественно синего цвета:Справа - желтые горы с вырезанными блоками, Верблюдик сообщает, что отсюда брали материал для пирамид:Цитадель - крепость, построенная в начале века. На ее территории - несколько мечетей, мавзолеев и музеев. Разбегаемся в разные стороны. Верблюдик не отстает от меня, Наги проявляет знаки внимания Ирке. Ирка игнорирует Наги. Ирка бегает с фотоаппаратом и пытливо вглядывается в древности. Наги - за ней. Центральная мечеть запомнилась мне размерами и страной архитектурой. Изнутри своды представляют собой несколько куполов - воздушных пузырей, создавая ощущение безграничности. Под сводами висит огромного радиуса люстра с огоньками. Пол выстлан коврами. Мы разуваемся. Справа возле другого входа вдруг начинает петь муэдзин:Голос сильный, красивый, пронзительный: Я теряю ощущение времени: Ой, прости меня христианский боже, но что-то вдруг цепляет меня за самое сокровенное, слезы катятся по смущенной морде: Ирка с испугом смотрит на меня. Потом бы мавзолей Имама-Аш-Шафии, тяжелые стены, нависающие над тобой в безграничной густой синеве: Дальше был национальный музей вооружения Египта. Верблюдик и Наги решили, что его нам просто необходимо посмотреть. Уверена, что никто более из туристов туда не забредал! Более сюрных мест я не припомню. Муляжи ракет, боевых установок и танков, образцы наград, военной формы, панорамы арабо-израильских сражений, тьфу, господи, причем все советское, исконно русское: Мы устали. Вернулись в Даунтаун. Нам было торжественно предложено поехать на квартиру к Наги, где нас ждет вкусный обед. Ирка оскорбленно отказалась, сообщив, что она и в Даунтауне может вкусно пообедать. И кинулась вдаль, размахивая своим Зенитом. Теперь настала очередь оскорбляться Наги, он прыгнул в машину и уехал. Мы с Верблюдиком, переглянувшись, пошли есть, а потом - курить кальян.
- Нет, это не кальян, - сказал Верблюдик. - Пойдем, я покажу тебе настоящую шишу. И немедленно показал. В месте, где курили настоящую шишу, сидели по углам преимущественно негры. В воздухе стоял тяжелый сладковатый запах. Верблюдик отбежал в сторону, переговорил с кем-то и быстро вернулся. Принесли кальян. Я сделала первую затяжку. Настоящая шиша почти ничем от ненастоящей не отличалась. Только звуки вдруг стали сопровождаться эхом: :За окном машины темнело, по обе стороны дороги расстилалась пустыня. Я полулежу на заднем сиденье, за рулем сидит Наги, рядом с ним - Верблюдик. Они молчат. Я, скрипя мозгами, понемногу оцениваю ситуацию. Мы явно недалеко от Каира, потому что со времен моего беспамятства прошло часа два, не более: Указатели все на арабском. В кармане - мобильный. Он мне мало чем поможет, даже если я вывалюсь на дорогу и даже если он не разобьется. Все равно звонить я могу только в Москву, у Ирки телефон так и не подключился к роумингу : И объяснить, где нахожусь - не объясню: Не показывая тревоги, воркую с Верблюдиком. Да, мои опасения сбываются - мы все же едем на квартиру Наги!.. Ну и настойчив оказался Верблюд: Подъезжаем к нескольким недостроенным домикам и паре строительных кранов. Поднимаемся на последний этаж. Наги трясущимися руками отпирает дверь: кучи строительного мусора, бетонная пыль, какая-то ветошь в углу: Верблюдик недоумевающе гортанно что-то кричит Наги, горестно потрясая руками. Тот растерянно топчется у дверей, видимо, и для него запущенный вид <квартиры> оказался сюрпризом: Я понимаю, что вот и повод отказаться от гостеприимства - эстетическое оскорбление моей душе нанесено, понимаешь! И четким церемониальным шагом иду обратно к машине, изображая разговор по мобильному, четко проговаривая tourist police ... Эх, Ирка, ну почему у тебя отключен телефон! Мужики, как загипнотизированные, ни слова не говоря, следуют за мной.
- Едем обратно в Даунтаун. - повелительно произношу я. Коленки предательски дрожат. И едем. Возле отеля Luna Верблюдик, отряхивая с себя белую мучнистую пыль, церемонно прощается со мной и обещает любить вечно. Завтра он отбывает в Амстердам... На слабых ногах поднимаюсь в отель, отмываюсь от въевшейся белесой пыли, валюсь в койку и засыпаю.